— Госпожа, вы сказали, что читаете меня, как книгу, и в Бейшехире обо всем догадались…
— Догадалась, что ты боишься Нурбану-султан, Ахмед!
И поняла, что ты, как и я, уверен в том, что именно эта женщина стоит за смертью моего брата! Но какое это имеет значение сейчас, раз ты говоришь о каком-то предательстве? Что произошло? Не мучь меня, говори же!
— Так значит… вы ничего не знаете?
— Не знаю о чем, Ахмед?
Мужчина опустился на колени о обнял ноги супруги, прижавшись лбом к ее коленям.
— Ахмед, не молчи, я прошу тебя, — дрожащим голосом попросила султанша.
— Я помню тот вечер как сейчас. Ты читала детям сказку на ночь, как всегда в это время. Твой ласковый голос было едва слышно через приоткрытую дверь, и я отложил книгу, закрыл глаза и унесся в те волшебные страны, о которых ты рассказывала.
На волшебном ковре я пролетал мимо бушующих океанов и дремучих лесов, слышал трели чудесных птиц и песни русалок… Но вошедший слуга возвратил меня на землю. Лучше бы я прогнал его. Но я этого не сделал. Слуга сказал, что ему передали для меня письмо.
Айше-Хюмашах тихо спросила:- От кого? — От Нурбану-султан, Айше. Я узнал её печать. Да и содержание письма не оставило сомнений с том, что написано оно было ее рукой.
— Что в нем было?
— Госпожа приказывала немедленно и никому об этом не сообщая отправиться на конюшню с людьми, которые доставили письмо и сделать все, что они скажут, если…
Мужчина сглотнул и почти простонал: — Там было написано: «Если вы не хотите, чтобы ваше сердце вновь объяло пламя». Айше! Мой разум помутился. Я вспомнил тот ужас, который пережил в день пожара. Ведь я думал, что потерял вас…
— И вы сказали мне, что вам нужно срочно отвезти документы во дворец… я помню это… — Я солгал вам. Я вышел в сад, там стояли двое мужчин. Я не помню их лиц, не помню в чем они были одеты, я хотел лишь одного — чтобы нашу семью оставили в покое и был готов ради этого на всё…
— Зачем вы пошли на нашу конюшню?
— Не на нашу, Айше. На конюшню султанзаде Османа.
— Как? Зачем?
— Не знаю, Айше… был уже поздний вечер. Мы приехали, я провел этих негодяев на конюшню… сказал слугам, что нужно осмотреть животных — не больны ли, что были случаи болезней у лошадей повелителя, и нужно проверить, не распространилась ли зараза.
— Ахмед…
— Да, Айше, я совершил чудовищную ошибку…
— Что ты сделал с лошадьми Османа?
— Ничего, я клянусь тебе! Эти двое сказали, что Нурбану-султан хочет подарить повелителю нового жеребца, а всем известно, что Михримах-султан всегда выбирает для своего сына лучших скакунов. Что им нужно посмотреть на них, чтобы найти таких же…
— Как ты мог поверить в такую откровенную ложь? — Я бы поверил чему угодно, мой разум был скован страхом… я рассказал им всё что знаю — как зовут каждого коня, какой он породы и какие у него привычки.
Мне сказали показать того, которого султанзаде любит больше всего… и я указал на Бутимара…
— Ахмед! Что они с ним сделали?
— До сегодняшнего дня я был уверен, что ничего, что они только лишь осмотрели его и ушли… Нурбану-султан действительно вскоре подарила првелителю пару новых жеребцов
акахателтинской породы… а несчастный случай с шехзаде я не связывал с этим визитом даже в мыслях…
— Но это был не несчастный случай, Ахмед… они что-то сделали с Бутимаром… и поэтому Осман погиб, когда ехал к нашей валиде… как ты мог это от меня скрывать?
Семиз Ахмед опустил голову.
— Я не знал… я бы отдал всё, чтобы вернуться в тот день и всё исправить…
— Но ничего уже не исправить, Ахмед… я… я с тобой развожусь. Развожусь…
Сафие медленно опустилась на стул возле столика с зеркалом. Здесь каждое утро и каждый вечер она с удовольствием наблюдала, как девушки собирают ее волосы в прическу, застегивают на
шее ожерелья, надевают на голову корону, наносят ароматные масла на кожу… глядя на этот завораживающий процесс будто со стороны, Сафие вспоминала, как в детстве любовалась такими же сборами Михримах-султан.
Госпожа луны и солнца, приезжая в дом, где росла Сафие, часто приглашала её к себе в покои и рассказывала о тонкостях этих ритуалов красоты: что духи лучше раскрывают свой аромат там, где легко прослушивается пульс — особенно за ушами и на сгибе локтей.
Что к высокой причёске лучше подходят небольшие диадемы, а для гладких волос — более высокие короны. Что к круглому вырезу платья подойдут не те колье, что к прямому.
Что перед тем, как наносить на лицо краски румян и сурьмы, следует позволить служанке сделать хозяйке лёгкий массаж щек, скул, лба, подбородка, и не забыть про шею и плечи.
И что никогда нельзя ложиться в постель, не умыв кожу и не нанёся на неё специальные отвары и мази, причем не только на лицо и шею, но и на руки.
Классно, что в наше время уход за руками начинается уже во время их мытья.
Заказала классный гиппоалергенный гель с миндалем, ручки становятся как миндальные
пироженки, их хочется если уж не съесть, то хотя бы почаще подносить к носу и вдыхать этот невероятный тонкий аромат.
Кожа после мыла, как после крема — нежная, увлажненная, бархатистая. Шикарный объем 1 литр, а цена как за 200 мл мыла раскрученных рекламой производителей. А главное, состав подходит и для детской, и для чувствительный кожи (к тому же средство биоразлагаемое).
Мыло тщательно упаковано в плотную картонную коробку, внутри которой я нашла приятный сюрприз:
«Пробничек» геля для стирки (на один раз). Приятно! Артикул в wb 246949470.
Главная фаворитка вгляделась в свое отражение. Наука не пропала даром.
Сафие по-прежнему была красива, хоть глаза и выдавали — нет, не возраст, а все те потрясения, что выпали на долю хасеки.
Наивный, распахнутый взгляд, горящий огнём юности и залихватской самоуверенности, сменился на величаво гордый, за которым только самому проницательному человеку была видна вся пережитая султаншей боль.
Дверь скрипнула. Сафие обернулась, в глубине души надеясь, что это султан вернулся сказать, что ни в чем ее не подозревает больше, и Сафие может покидать свои покои тогда, когда захочет, как это и было прежде, но вместо падишаха в комнату стремительно вошла Разие-хатун.
— Слава Аллаху, — выдохнула Сафие, — тебя так долго не было… я боялась, что Кизилахмедли устроил скандал и уже сообщил обо всем Нурбану-султан.
— Нет, госпожа, все прошло очень хорошо. Паша удивил меня, он так испугался, что почти сразу согласился…
— Это прекрасная новость.
— А были и плохие?
— Повелитель почтил меня своим визитом… требовал, чтобы я поклялась жизнью сыновей в том, что не прикасалась к украшениям этой валахской змеи.
— И вы…
— Конечно нет… тогда Мурад сказал, что сообщит о своём окончательном решении позже. Думаю, я услышу об этом от его матери. Даже представить сложно, что за наказание он выберет на этот раз. Если не ссылку, то что? У меня нет никаких предположений…
— Одно то, что повелитель пообещал не высылать вас, уже немало…
Сафие-султан засмеялась.
— Мало ли Мурад давал мне обещаний? Ему ничего не стоит передумать. Так что там Шемси паша?
— Он согласен на ваше предложение по поводу венецианского посла Паоло Контарини. Встреча запланирована на ближайшую пятницу. Паша скажется больным и не сможет поехать. Он уверен, что Нурбану-султан встретится с Контарини сама.
— Что если Кизилахмедли предупредит Валиде-султан?
— Нет, госпожа. Паша не станет так рисковать. Если бы вы его только видели… как испуганно бегали его маленькие хитрые глазки…
— Что ж… новость и правда хорошая. А значит, будем следовать нашему плану.
Сафие взяла со столика расчёску, и, улыбаясь, провела ею по волосам. Она даже не догадывалась, что в следующий раз посмотрит на свое отражение в зеркале с ужасом, а не с улыбкой.